Бужанский: «И, может быть, дожить до другого берега. Где не убивают детей»

— Бомбят, бомбят, бомбят, человек привыкает ко всему, но к этому нет, это ломает каждый раз, как в первый, даже если бомбят не тебя, — пишет Макс Бужанский. — Мирное соглашение продвигается хорошо.

Очень хорошо продвигается сделка, широко шагает по трупам, чавкает по крови сапогами, наступает на детскую ручку, стоит, курит, продвигается дальше.

Вчера (4 апреля – прим. «С») остановилась на пару часов, разлетелась по нам фотографиями родителей, сидящих у тел убитых детей, дала шанс дрогнуть, предположить, ну вот сейчас они поймут, что за гранью совсем, выпустят релиз, что промахнулись, обманулись, сорвут с кого-то погоны, спасая лицо партнеров.

Сделка докурила, смахнула со стола в кровь фотографии девяти уже убитых детей, девяти взрослых и пошла дальше, с рассказом про секретный совет сотни иностранных генералов в криворожском кафе.

Пусть идет, мы сожгли наши корабли в Бартоломео, и дороги назад нет, можем только рыдать по убитым и ненавидеть.

Пусть идет сделка, а нам лучше не ходить никуда, мы все время, всегда не туда идем, ходим куда-то вместо того, чтобы жить хотя бы остаток своей жизни и не ломать ее тем, кто будет после нас, но нет же.

Бомбят.

…Рушатся все международные институции, да что там, рухнули уже, но мы упорно пытаемся в них вступить, так же безумно и бессмысленно, как в КПСС в 90-м.

Мир с удивлением замечает, что враг коварен, упорен, настойчив, беспощаден к своим и чужим, настроен в долгую, изматывает любого на этой дистанции и ничего не хочет решать на саммитах

Хочет без камер, в кабинетах, и чтоб под ногами не путалась Эстония, но у нас все ставки на условную Эстонию, уж они-то точно сыграют, должны, других-то нет.

Люди, из окон которых видны российские танки, всерьез обсуждают, пойдет ли Трамп на третий срок.

Это какая-то болезнь неизлечимая, мы же свою жизнь в этой ерунде проболтали, и жизнь детей, но остановиться нет сил.

Эксперты спорят, как умиралось лучше, при той администрации или при этой, та улыбалась так тепло, и никогда не кричала, а эта такая резкая и каждый раз что-то новое придумывает, та верила в силу времени, само рассосется, эта верит во время силы, если орать на всех с утра до ночи, точно испугаются все, и все хорошо будет.

Посреди дыма Кривого Рога возникает министр финансов партнеров и что-то рассказывает про сделку, опять сделка, Господи, дайте кровь с руки смыть, да нет, это не та, та еще идет, по минералам сделка, очень хорошая, всем понравится, что, и на этой площадке тоже? Ну нет, тут же все убиты, видно по фото, остальным понравится, тем, кто еще жив, а если не понравится, что ж, площадок еще много, больше, чем минералов, не взыщите.

Когда я был маленьким, такое рисовали на карикатурах про Запад, и чтоб цилиндр и огрызок сигары в толстых губах, и мне было противно смотреть, потому что тупая и примитивная ложь, а оказалось, что случайно правда, повезло, что так и не поверил в добрых эльфов, легче привык.

Мне нечего сказать хорошего и некому, всегда искал умных людей, а врать им нелепо и бессмысленно, хорошего нет.

Каждый представитель власти должен решить, что нужно спасать: гордость, страну или собственную шкуру, нужно выбрать что-то одно, два уже много, не унести, это то, что я твердо знаю.

А как узнать, кто прав, а кто нет, как правильно?

Не знаю, наверное, мерять фразой «нам тут жить» тоже не гарантия совсем, но что-то, возможно, удастся заметить на берегу.

И, может быть, дожить до другого берега.

Где не убивают детей.