Мошес: «Речи об уступках со стороны Евросоюза больше не идет. Запад критически изменил подход к Беларуси»

— План, предложенный Павлом Мацукевичем, довольно продуманный. Тем не менее мне не ясен механизм его реализации, — отмечает Аркадий Мошес.

Как и ряд экспертов, Мошес указывает на отсутствие мотивации Запада, в частности ЕС, в контактах с Лукашенко:

— Они видят, что он в течение последнего года выпустил какое-то количество человек, приветствуют это. Но тут же набрал новых политзаключенных. Репрессии продолжаются. Часть людей по-прежнему содержат инкоммуникадо.

— После начавшегося процесса освобождения особенно кардинально разошлись позиции по тактике. Одни, как и Мацукевич, придерживаются мнения о том, что нужно идти навстречу режиму и смягчать санкции. В то время как Тихановская накануне заявила, что нельзя останавливать давление.

Вы какой точки зрения придерживаетесь?

— Я тоже за то, чтобы продолжать давить на режим и никогда не менял свою точку зрения.

Считаю, то, что мы сейчас имеем, это результат политики давления. С такими, как Лукашенко, по-другому не получится.

Мне не нравится, когда, оппонируя Тихановской, касаются личной истории, мол, мужа отпустили, остальные посидят. Хочу подчеркнуть, что она этой позиции придерживалась всегда — и до освобождения Сергея, и она ее не изменила.

Я не сторонник идти на уступки с режимом еще и потому, что значительная часть беларусов, участвовавших в событиях 2020 года, по-прежнему заинтересованы в том, чтобы восторжествовала справедливость.

Если всю эту машину, которая избивала, пытала и издевалась над людьми, оставить безнаказанной, то ничего не изменится. Этот вопрос нельзя снимать с повестки, нельзя «переворачивать страницу». 

На мой взгляд, именно политика изоляции приносит плоды. Она заставляет Лукашенко прыгать, крутиться, что-то предлагать. Это не политика прощения, не политика диалога с Лукашенко, не результат одного визита, а как раз, наоборот, результат последовательных действий по изоляции.

Лукашенко понимает, что вынужден что-то делать, чтобы быть замеченным. Ему пришлось выложить большой козырь на стол для того, чтобы к нему кто-то приехал и его послушал.

И только продолжение такой политики, возможно, приведет к каким-то сдвигам.

Главной причиной жесткой позиции Евросоюза политолог считает то, что на Западе, наконец, сделали вывод из ошибок, допущенных в прошлом.  

— В 2015 году было довольно много тех, кто готов был лоббировать беларускую повестку, кто готов был взять на себя инициативу по шагам навстречу Лукашенко.

То есть Запад уже проходил «дружбу» с диктатором. Они не смогли его додавить за то, что произошло в 2010 году, и в 2015-м побежали мириться. И это стало прекрасным поводом для Путина вести жесткую и неуступчивую политику.

Поэтому, насколько я понимаю, речи об уступках со стороны Евросоюза больше не идет. Запад критически изменил подход к Беларуси.

Да, среди аргументов после 2010 года тоже было желание помочь Беларуси не попасть в полное стопроцентное подчинение России.

Но оказалось, это был абсолютно ошибочный подход, все эти совместные саммиты, встречи, визиты — стратегически они ничего не изменили. А Москва очень спокойно, даже с усмешкой, смотрела на их телодвижения.

Потому что Беларусь в последние годы все равно впала в еще большую зависимость от Кремля.

— Вы не верите в то, что, если выполнить все или часть пунктов из пошаговой инструкции Мацукевича, Лукашенко освободит большинство или всех политзаключенных?

— Нет, я в это не верю. Такие режимы так себя не ведут. Здесь должна быть большая сноска на полях: если пойти на такие уступки для Лукашенко, это снова станет серьезным аргументом для Путина вести себя аналогичным образом.

А именно делать, что хочешь, потому что Запад выскажет на это глубокую обеспокоенность, может, даже неудовлетворенность, но раньше или позже сдастся и в силу политических или экономических интересов снова побежит мириться.  

Все, что происходит между Россией и Украиной с 2014 года, на мой взгляд, обусловлено именно такой позицией.

Я вынужден сделать оговорку насчет «коллективного Запада», так как Трамп непредсказуем. Его администрация может принять решения, последствия которых они сами понимать не будут.

У Европы в настоящий момент подход более структурированный. Думаю, что никаких завышенных ожиданий у них больше нет.

Потому что значительная часть европейцев, наконец, осознала, с кем имеет дело в лице Лукашенко — с опытным, хитрым, упрямым политиком.

Поэтому они и не видят успешного окончания какой-либо переговорной саги. Но это второе. А первое — то, что представление о том, насколько глубоко у Путина в кармане сидит Лукашенко сегодня, в корне отличается от того, что было в 2015 году.

Тогда были дебаты. Большинство европейских политиков, как сказал, ошибались. Но они хотели попробовать тактику уступок и пробовали ее аж до 2020 года.  

Вплоть до ноября 2020 года Лукашенко лично не был под санкциями! Считаю, это был ему большой аванс.

После чего случились точки невозврата — самолет, мигранты, и, наконец, была соагрессия. И это стало очень серьезным сдвигом в восприятии лукашенковского режима как чего-то автономного и отдельного.

Например, Мацукевич предлагает, давайте на учения «Запад-2025» пригласим западных наблюдателей. Он полагает, что Россия на это согласится?

Еще немаловажный фактор. В 2015 году действительно были освобождены некоторые политзаключенные, но при этом они не были реабилитированы. А это являлось требованием Запада.

То есть он уже тогда оказался в положении вдовы, которая сама себя высекла, когда сначала выставил режиму требования об освобождении и реабилитации, а потом согласился на то, что и вышли не все, и никто не был реабилитирован.

И после того, как Европа сильно обожгла свои пальцы в прошлый раз, повторю, людей, готовых лоббировать уменьшение степени конфликтности в отношениях с Беларусью, остались единицы.